Интерес Дмитрия Бегуна
«ОМ»: Дмитрий Сергеевич, вопрос который вам еще зададут не раз: почему все-таки вы приняли предложение работать в саратовской мэрии?
– А ты знаешь, вот на этот вопрос я могу, наверное, ответить именно сейчас, проработав тут две недели. Скажем так, в моей жизни в Самаре достаточно все было хорошо. То есть я достаточно неплохо зарабатывал, там у меня были свои медийные проекты. Мне там было комфортно. Но мне было скучно. А скучно по ряду причин.
Начнем с того, что там первое – все хорошо и спокойно, да. Рабочий день в десять часов, в двенадцать я ехал в базовый ресторан «Карне», где мы сидели с моим другом Эрнестом Старателевым (известный самарский политтехнолог и телеведущий, переживший в прошлом году покушение, – прим. авт.), там принимали людей, вели переговоры и так далее. Такая сытая жизнь, в которой все уже устаканилось, она наскучила. А Саратов интересен в первую очередь тем, что в сравнении с той же Самарой он динамичней. Хотя у самих жителей Саратова достаточно критическое отношение к своему городу – говорят, он купеческий, какой-то вот такой «тормозящий», я так не скажу. Он чище, он интересней. А после общения с Грищенко и Прокопенко, я вижу, что эти люди сами динамичны – то есть власть определяет развитие города.
И в принципе мое решение было принято после разговора с Грищенко, поездил по городу. 11 мая я два часа катался и смотрел, что тут изменилось. Вот мне это понравилось. Я посмотрел массу публикаций о всех ваших делах, о вот этих политических, экономических противостояниях. И я понял, что здесь интересно, что здесь, в отличие от Самары, нет такой жесткой субординации, тут идут политические процессы. В Самаре она уже как бы определена. Есть правительство, которое практически все сферы контролирует, есть мэрия Самары, которая подконтрольна правительству.
«ОМ»: То есть, выстроена вожделенная вертикаль?
– Да, там есть вертикаль, которая в действии. Даже любой, например, коммерческий конфликт или еще что-то. Начинают смотреть – а как посмотрят в Белом доме? а как посмотрят в мэрии? то есть очень много вводных, которые нужно учитывать, перед тем, как что-то делать. Поэтому в последнее время мне было интересно работать с федеральными СМИ, с федеральным Интернетом, я вел свой блог в Самаре.
Здесь… здесь я, наверное, с понедельника начну вести блог уже как чиновник. Это будет как бы еще один канал информации, наравне с сайтом мэрии, наряду с официальными СМИ. Вести я его, конечно, буду очень прилично, никаких там… крепких выражений. Там будут какие-то темы, в отношении которых мне интересно будет знать мнение общественности. Да и Саратов – просто зеленый город. Если я скажу, что люблю и Саратов, и Самару в равной степени, это будет правда.
«ОМ»: А вот интересно про вертикаль. Если в Саратовской области она тоже будет выстроена, к чему дело вроде бы идет, вы потеряете интерес к работе?
– Нет, не потеряю. Практика показывает, что процесс выстраивания вертикали может занимать не один год. А опыт моего пребывания в Саратове с 2004 по 2007 год свидетельствует о том, что процесс строительства еще далек от завершения. Поэтому в этом процессе можно принять участие, посмотреть, как это происходит. И вот еще один нюанс: работа в мэрии – это опыт, которого у меня не было. Это интересные связи, контакты. Ну, просто здесь интересно и всё. Эта вертикаль долго у вас будет строиться, несмотря на то, что здесь есть вроде бы общее единение. Ну, я думаю, местные саратовские журналисты лучше меня знают все эти местные саратовские расклады: кто с кем, против кого дружить, какие лагеря меняют. Тут интересно.
«ОМ»: А вы в последнее время отслеживали происходящее в Саратове?
– Да, начиная, наверное, с этого года. Мне просто было интересно. Объясню почему: здесь, в Саратове, много самарского бизнеса, с которым у меня хорошие отношения. И для того, чтобы узнать, что происходит у людей в Саратове, я вынужден был читать прессу, смотреть все ваши баталии в Интернете. Да и просто со многими здешними журналистами у меня остались хорошие отношения – спрашивают, как лучше осветить ту или иную ситуацию, как поднять ту или иную тему, вот и все. Конечно, много местных политологов и аналитиков лучше меня знают ситуацию, но в целом я ей владею.
«ОМ»: Развейте слухи, кто все-таки порекомендовал вас на эту должность?
– Ты знаешь, я, честно говоря, не знаю. Мне было несколько звонков, знаешь, как всегда начинается разговор, – а насколько ты плотно сидишь в Самаре? А что ты делаешь? – вот так. Звонили из «Единой России», звонили из администрации президента, звонили из Саратова, звонили друзья друзей. Я, например, знаю, кто из моих самарских друзей дружит тут с представителями саратовского бизнеса. Завершением был звонок от Грищенко с вопросом – а нет ли желания? Я говорю: я приеду, поговорю, посмотрю. Если есть, я к вам перееду.
То есть, честно, я не могу знать, сказал ли это Хинштейн (журналист, госдеп-единоросс – прим. авт.), сказал ли это кто-то другой. Меня напрямую нельзя было делегировать сюда работать. То есть сказать: всё, Дима, собирайся, ты едешь в Саратов. Я свободный человек. Поэтому, наверное, счастье моей жизни в том, что я могу выбирать себе работу, могу выбирать себе партнеров. Для меня это свобода, даже то, что я прихожу на работу в полдевятого и сижу здесь до десяти вечера. Все равно я свободен, потому что я занимаюсь тем, что мне нравится.
«ОМ»: Ну, я как раз слышал версию про Хинштейна. А что вас вообще с ним связывает и как вы к нему относитесь?
– С Александром Евсеевичем я работал в Калининграде. Достаточно динамичный политик, во всех смыслах хороший авантюрист, талантливый переговорщик. С ним просто интересно, это еще один опыт работы. Но это не основная версия. Я тоже достаточно много слышал, кто меня мог рекомендовать. Мне позвонил Грищенко и все.
«ОМ»: А с Хинштейном вы, наверное, сошлись на почве общего авантюризма?
– Ты знаешь, если сравнивать меня и Хинштейна, то это несравнимые величины. Хинштейн жесткий человек. Моментально просекает разного рода расклады. Многим на это требуется время, а этот с ходу прям влезает. Ну, достаточно сказать, что в Калининграде он сначала перессорил всю оппозицию между собой, а потом консолидировал вокруг себя. И в итоге фактически вытянул там выборы.
«ОМ»: Ваш приход в мэрию многие расценивают как усиление политтехнологических функций комитета по общественным связям. Вы будете пиарщиком саратовского правящего тандема?
– Слышал я об этой версии, но никто не знает политтехнолога Дмитрия Бегуна, знают медиатехнолога Дмитрия Бегуна, знают, например, блогера Дмитрия Бегуна, журналиста. Я не политтехнолог, хотя какие-то вещи мне в этой сфере, конечно, интересны.
У меня здесь стоит ряд задач, которые поставил глава города, которые поставил Прокопенко. Эти задачи интересные, их можно реализовать в Саратове. Но они носят, знаешь, скорее не политтехнологический характер. Это задачи по усилению медийного блока, придачи ему динамичности. Я отношусь с большой благодарностью к Алексею Калямину (предшественник Дмитрия Бегуна на этом посту, – прим. авт.). Он такой профессиональный медиаменеджер. Я посмотрел, как тут дела – во многие вещи даже не надо было вмешиваться, оно работает. Я посмотрю сейчас, куда я буду выводить медийную политику города. Здесь, наверное, однозначно будет даже не уклон, а… мне интересно работать с гражданами. Потому что о том, что происходит в городе, должны говорить не чиновники, а жители города, которые видят эти изменения. Мне, например, странно, что жители Саратова забывают сравнить свой город образца 2004-го, 2007-го года и 2011-го. Разница большая. Да, есть у Саратова большие системные проблемы, но их тоже пытаются решить. Поэтому здесь политики-то как таковой нет.
«ОМ»: Вы хотите сказать, что ваши задачи не связаны с грядущими выборами в Госдуму?
– Нет. Понимаешь, занимаясь этим комитетом, очень сложно отвлекаться, например, на политику. Здесь очень много текущей работы, здесь очень много работы с общественными организациями. Вот сейчас у меня сидели ребята-коллеги, обсуждали вопрос, как работать с теми или иными движениями, вопросы митингов, демонстраций. Вот этой работы много. Для того, чтобы заниматься какими-либо политическими технологиями в сфере Интернет, я должен отсюда уйти, сесть в каком-то там штабе и работать только там. Невозможно сочетать это, я разорвусь просто.
«ОМ»: Тогда по поводу оппозиции. Вы – известный самарский блогер, но у меня сложилось впечатление что эдакий «анти-Навальный». Вы разоблачаете оппозицию. В связи с этим интересно, как вы будете с ней работать в Саратове.
– Ты знаешь, самарская и саратовская оппозиции – это разные люди. В самарской оппозиции на первом плане зачастую какие-то отношения, даже межличностно-конфликтные. И самарская оппозиция… дети они еще. С ними интересно: им бросил какую-нибудь затравку – они бросились на нее. Был такой фильм про зомби, что-то такое… им бросил косточку, они начали обгрызать. Потом еще им что-нибудь кинул – они бросаются, начинают спорить, скандалить. Но чего-то интересного они не делают, там очень мало ярких лидеров.
И в Самаре оппозиция смотрит, как на нее отреагирует Белый дом, как отреагирует «Единая Россия», дадут ли им денежку. И стало все четко. Они напоминают басню про моську и слона: слон в лице вертикали власти и «Единой России», а вокруг моськи прыгают, гавкают, говорят: «А вот обратите внимание на нас, мы такие активные, а если нам денег дадут, вообще будет прекрасно». Причем, денег дадут не партиям, а каким-то персоналиям. Здесь у вас, наверное, ситуация другая. Просто я посмотрю, как себя здесь ведет оппозиция. Но тут поживее.
«ОМ»: Для нашей оппозиции вы уже приготовили, пользуясь вашей терминологией, «затравку»?
– Пока нет. Я же пока не буду заниматься политтехнологиями. Я даже прекратил в свой блог писать (Последняя запись в ЖЖ Дмитрия Бегуна появилась сегодня, 27 мая в 13:09, – прим. авт.). Надо разобраться с работой здесь, потом уже, когда хоть какое-то время свободное появится, начать заниматься. И, во-вторых, я сюда пришел все-таки с чистого листа, я не аффилирован ни к каким местным группировкам. Поэтому у меня одинаковые отношения здесь будут с «Единой Россией», с КПРФ, с ЛДПР. Мне просто интересно посмотреть, как они работают, чем они живут. Я не гарантирую, что лично не буду писать какие-то критические замечания, что-то высказывать. Но опять же, для того, чтобы это делать, надо вжиться сюда.
«ОМ»: У меня такой, можно сказать личный вопрос…
– Денег дать? (смеется).
«ОМ»: Нет, это можно позже обсудить. В Саратове довольно активны так называемые «респектабельные» ультраправые движения – неонацисты, которые массируются под вполне цивилизованных националистов. Я, как и любой нормальный человек, – антифашист. Вместе с товарищами мы ведем кампанию против акций ультраправых. Я найду у вас понимание в этом вопросе?
– Да, найдешь. Потому что я считаю, что фашизм он вообще в России как-то не должен приживаться. Есть, может быть, в хорошем смысле слова какой-то русский национализм. Но опять же, надо какие-то границы видеть. Даже в каких-то своих политических устремлениях, действиях, все же не задевать права и свободы других людей. Хотя честно, ходил я тут по проспекту Кирова. Я очень быстро понял, что там происходит. То есть проспект Кирова сменил свое лицо очень сильно. Раньше там были другие лица. Сейчас – танцы под мобильные телефоны… Я думал, это все шутки, но когда я все это в два часа ночи вчера увидел, я «порадовался». Следующий раз нужно поставить мобильный телефон с балалайкой или с аккордеончиком.
«ОМ»: Охотно поддерживаю.
– А знаешь, я думаю, что и те, и другие движения – и националистические, и антифашистские, имеют право на существование. Опять же нужно соблюдать закон. Не переходить границ – ты можешь где-то что-то там сидеть-обсуждать, высказывать свое недовольство, но чтобы это не выливалось в нападения на людей. Нападения на тех, кто занимается все-таки антифашистским движением. Потому что из опыта того, что происходило в других городах, как правило ребята из антифашистских движений часто сами становятся жертвой националистов. Все эти избиения, еще что-то… Самый нормальный вариант – это диалог. Сели где-нибудь в кафе или к барьеру, каждый высказал свою точку зрения. Все идеологические споры и конфликты – вон прямой эфир, программы а-ля «К барьеру» – лучше всего там.
«ОМ»: Хорошо, тогда такой вопрос. Не будем обсуждать вашего предшественника, но все же Алексей Калямин, мягко говоря, не снискал на этом посту симпатий общественности. А у вас есть вообще такая задача – нравиться публике?
– А я не пряник, чтобы нравится. Несомненное достоинство Калямина, как бы к нему ни относились – он умел «прожимать» СМИ. По деньгам. Он хороший переговорщик. Поэтому его и не любили. А будут любить меня или не будут, это личное дело каждого человека. У меня достаточно в жизни других проектов, интересов. Если мне скажут: «Дим, вот тебя не любят», я по этому поводу не расстроюсь. Я буду просто поддерживать хорошие отношения со всеми, потому что я не могу на этой работе вести себя иначе. То есть, я буду с одинаковым успехом общаться, там, с журналом «ОМ» и газетой «Взгляд». Иначе нельзя.
«ОМ»: Вы какое-то время работали в Саратове медийщиком. Что, по вашему мнению, из самарской журналистики вы привнесли в саратовскую?
– Ты знаешь, я скорее не привнес, а наблюдал, как работает журналистика здесь. Потому что как таковым журналистом я здесь не работал. Мне достаточно того, что газета «Время» здесь существует, а в Самаре она практически закончила существование. Там она выходит иногда, но там этот проект закончился. Здесь она выходит, и хорошо. Петю Красильникова недавно видел, разговорились – как дела? Он говорит: ну, по финансам мы сидим более-менее. Это значит, что проект здесь востребован, пускай он финансово поддерживается, либо еще как-то деньги собираются. Мне всегда интересно не что-то привносить, мне интересно получить опыт других людей, посмотреть, кто как работает.
«ОМ»: А я слышал, что именно из Самары в Саратов пришел прием так называемого «журналистского шантажа».
– Ой, нееет! Саратовские журналисты в этом плане самарским дадут просто фору. Местные издания еще в 2004 году очень хорошо работали в этом направлении. А во-вторых, знаешь, что такое информационный шантаж? Можно, зная какую-то тему, придти и попросить денег. Я вот не напишу, а мне за это дайте денег. Или я об этом напишу хорошо, но вы мне все равно за это дайте денег.
А есть другой аспект: ребята, я знаю какую-то информацию, я ее напишу в любом случае. За вами есть право – вы можете отвечать, и мы как-то в диалоге сделаем этот материал. Вы можете промолчать, и тогда я напишу, что такая-то компания или человек отказались это комментировать. И тогда я напишу то, что я считаю нужным, что мне в голову придет. Согласись, журналисты так и поступают. Не ответили, не прокомментировали – получили не пойми что. После чего начинается истерика. Это вот шантаж или нет?
«ОМ»: В какой-то степени.
– Да, вот он – информационный шантаж. Здесь все зависит от того, как люди готовы работать. Не знаю, можно платить деньги СМИ, можно не платить деньги СМИ. Я считаю, что нужно соблюдать все же какой-то разумный баланс. А информационный шантаж… знаешь, иногда любая публикация в СМИ, про любого человека, вызывает сразу истерику – кто заказал? А люди как-то забывают, что журналист иногда работает из-за любви к искусству. И это, как правило, массовая вещь. И когда кто-то пытается сунуть денег, а ты не берешь, это вызывает еще большее непонимание. Потому что – «ага, значит ему уже дали, и дали еще больше».
Понятно, что на этом люди наживаются. Я не скажу, это плохо или хорошо. Но этот бизнес есть. Он есть у всех. Я к нему отношусь просто с пониманием. Когда приходят люди ко мне и говорят: «Дима, вот мы про тебя хотим написать говно», я говорю: «Пишите». По одной простой причине – раз люди про меня пишут, неважно, хорошо или плохо, про меня помнят.
Мне самарский знакомый звонит, прочитав про меня в Интернете – «вот тебя в Саратове говном полили». Зато помнят, видят. По проспекту Кирова идешь, люди здороваются. Выходят, «здрасьте, Дмитрий Сергеич». Кто такие? Это же хорошо. Все зависит от того, как люди относятся к той или иной проблеме. Ведь иной раз публикация в газете или сюжет на телевидении, это не способ тебя опорочить или унизить, это еще и своеобразный маячок – смотри, у тебя есть проблема, ты ее реши. Потому что могут ведь каждый раз тыкать в нее. Вот это вот шантаж – не шантаж. Скользкая тема такая, с ней сложно разобраться.
«ОМ»: Ну хорошо, давайте «за жизнь». Вы считаете себя интеллигентом?
– Хм… Два высших образования еще никому не давали право считать себя интеллигентом. Не знаю… К сожалению, я позволял себе в блоге делать достаточно нехорошие вещи в плане использования, там, крепких выражений. А с другой стороны, у меня есть масса знакомой профессуры в Самаре, которая употребляет эти слова точно, к месту, и это не мешает им считать себя интеллигентами. Это на самом деле внутренняя вещь. Есть вещи, которые я никогда, например, не буду делать – это оскорблять стариков. Если я на дороге, то я пропущу пешехода, если он идет в неположенном месте. Я не буду гадить посреди улицы, мусор выбрасывать, еще что-то. Какие-то такие вещи. Например, я в апреле написал в ЖЖ, что я больше не буду ругаться в Интернете. И я с этим нормально живу.
«ОМ»: А какое у вас образование, если не секрет?
– У меня основное – Самарский государственный педагогический университет, факультет истории. Как правило, историки, они и работают где угодно. Хотя нет, я в школе поработал в свое время семь лет. Историки – такая профессия, они куда угодно влезут.
«ОМ»: Историк, значит. А из какого окна мэрии вам приятнее смотреть – на Ленина или на Столыпина?
– Из обоих. Потому что из каждого вид по-своему хорош. Из одного – на цветочные клумбы, из другого – на красивую площадь. Люблю большие пространства и вообще все большое.
«ОМ»: Вы решили игнорировать исторический подтекст вопроса?
– Да мне все равно. Я с одинаковым успехом люблю какие-то истории из жизни современной России, дореволюционной. А вообще, как историк, я, конечно, «западаю» на темы Второй мировой войны, Великой Отечественной войны. Собираю всякие модели по этой тематике. Участвовал одно время в исторических реконструкциях. А в Самаре помогаю ребятам, например, находить и восстанавливать технику времен Второй мировой. Свожу иногда бедных владельцев и богатых коллекционеров.
«ОМ»: Тогда вопрос «на засыпку»: вы доверяете партии «Единая Россия»?
– Да. Потому что это единственная партия, которая что-то делает, у которой есть инструмент что-то делать. И, главное, она никуда не денется от этого. Потому что посмотри – постоянные внутренние скандалы, вон Миронова сняли. А коммунисты, на мой взгляд, приди они к власти, они ничего не смогут сделать. У них уже нет опыта управления, они утратили эти вещи. А «Единая Россия», они просто по своему статусу, положению никуда не денутся. С подводной лодки никуда не сбежишь. Кто, если не они?
«ОМ»: В таком случае, доверяет ли партия вам, это уже, я так понимаю, вопрос риторический.
– Я не член «Единой России». Меня сложно назвать сочувствующим, либо еще каким-то. Я ровно отношусь ко всем политическим движениям. У меня мама, например, известная в Самаре коммунистка. У меня друзья работают в ЛДПР. У меня много опять же друзей из «Справедливой России». Когда собирается глобальная компания, все начинают друг друга подкалывать, еще что-то. Нормальное явление. Я во многих взглядах толерантен. А «Единая Россия»… Они у власти, значит, будьте добры – отвечайте, делайте.
Беседовал Сергей Вилков
Перейти к обсуждению на форуме >>