|
|
||||
|---|---|---|---|---|
 Из всех ребят, живущих в моем сакральном дворе, этот человек стоит как бы особняком. Тем более, он вроде как немного неудобная фигура для рубрики «Ребята с нашего двора», все-таки генеральный директор газеты «Наша Версия Саратов», но это только на первый взгляд человека незнакомого с ним. Да дело даже не в этом. Не в этом, а в том, что человек он, если можно так сказать, уникальный.
Во-первых, он родился, наверное, в самом глухом месте нашего города, поселке Юриш. И это повлияло очень сильно на его эстетические привязанности, он стал ценителем такой глухой советской эстетики, похожей на ту, которая известна зрителям, не жившим на Юрише, из кинофильма Виталия Каневского «Замри – Умри – Воскресни» с печальными алкоголиками, инвалидами, играющими на гармошках, неврастеничными мамашами, крутящими романы по переписке с арестантами, малолетними преступниками, разводящими взрослых портовых грузчиков на бабло, покосившимися деревянными фонарными столбами, дореволюционными пристанями. Хотя насчет глухости Юриша у кого-то есть собственные версии. Тем более, что Вовка в результате вырос парнем более чем грамотным, культурным. Все-таки бабушка – заслуженный учитель с орденом Ленина. И хоть всю жизнь и прожила там же, на Юрише, в сталинском бараке, внука выучила по-ленински, «пятерошником». И закончив школу, поступил в элитное военное училище в Прибалтике, учиться на политрука. Но, пережив несколько месяцев суровых будней курсантов-политруков с марш бросками, а главное – вдохнув воздух армейской казармы с ее жесточайшей субординацией и невидимыми миру правилами, понял, что это не его путь. То есть, вернулся к корням, погрузился в мир кинематографа и, поступив на истфак СГУ, стал писать стихи. Ну, стать «пацаном с нашего двора» все предпосылки у него были, но с некоторыми культурными завихрениями. В кругу однокурсников его до сих пор называют «поэт-Вова». Я, честно говоря, в поэзии, кроме Пушкина с Блоком, «ни ухом, ни рылом», поэтому для меня Вова в первую очередь кинокритик. Или во вторую? Ну, как кинокритик, в «Искусстве кино» он не печатается. Но является тем человеком, с которым можно обсудить всё. Сравнить Тарковского с Кисловским, Бергмана с Пазолини, Михалкова с Балаяном, Кустурицу с… Нет, Кустурицу он ни с кем сравнивать не будет, Эмир Кустурица стоит особняком на недосягаемой божественной высоте. Где-то рядом, конечно находится Квентин Тарантино, но до Кустурицы ему, по Вовиному определению, все равно слишком далеко. Хотя как-то по секрету, после принятия излишней дозы коньяка, от которой кони падают, Володя признался в том, что где-то глубоко внутри считает их своими учителями, и что фильмы они снимали исключительно для него, в качестве дидактического материала. А так, на ясную трезвую голову, практически на любой фильм, причем не только известный, Вова может выдать вполне аргументированный собственный приговор. То есть, его уникальность существует параллельно с должностными обязанностями в газете. Это наш давнишний спор с ним, можно ли считать журналистику искусством. Я считаю, что можно, и по мере сил стараюсь это доказать, не очень убедительно. Он, как Ленин, считает, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино». К кино и я дышу не ровно, поэтому встреча наша состоялась именно как турнир местных кинематографистов. Мы с ребятами снимали кино «Роман Капуста», на свой оригинальный сценарий. А Вова со своими единомышленниками экранизировал Кортасара. Друг друга мы, как и положено, недолюбливали, потому что были незнакомы тогда, но коммуникативным звеном между двумя киногруппами была нынешняя надежда отечественного кинематографа Ульяна Объедкова. Да, представьте себе, было время, когда мы с Вовой, каждый в свою очередь, говорили: «Ну, Ульяночка, кино нужно чувствовать». Интересно, как же теперь, вспоминает ли Ульяна наши поучения, работая на нормальных съемочных площадках? Как главный художник Ульяна работала на всех «Бумерах», на «Русалочке» Анны Меликян, да много где, не буду утомлять списком. То есть из всех нас, любителей кино, только она стала настоящим кинематографистом. А когда я интересовался у Ульяны, про что фильм снимает фильм Вова с товарищами, она отвечала: «Да я сама не пойму, там один мужик все ходит, ходит». Не знаю, что Ульяна рассказала Вове про мой фильм, но мы как-то столкнулись в рюмочной, выпили, поговорили. Оказалось, у нас общие кинопристрастия, одни из самых любимых нами сцен мирового кинематографа – это танцы пьяных героев в фильмах Георгия Данелия. В «Мимино» танцующие Кикабидзе и Мкртчян, и в «Афоне» танцующий под «Милай чо» Куравлев. И не только кинопристрастия, оказывается, мы оба с сильным подозрением относимся к либералам, с симпатией к европейским либерталам и вообще любим выпить. Иногда. А когда выпиваем, то с нами случаются черепно-мозговые травмы. Тоже иногда. Даже больше, когда мы еще не были знакомы как кинематографисты, я слышал историю про отчаянного чувака, съехавшего вниз головой по лестнице от кафе «Садко» к входу в кинотеатр «Пионер». Конечно, с такими рекомендациями он стал нашим человеком априори. Каково было мое изумление, когда я узнал, что тем легендарным парнем был Вова. Но главное, что нас объединяет, это то, что любую затею нужно стремиться превратить в артефакт, в художественное произведение. Может быть, кто-то вспомнит арт-акцию «расстрел клики Ельцина» в 2004 году, когда вышли наряженные в резиновые маски Ельцина, Чубайса, Гайдара артисты; седой полковник скомандовал «пли», а потом с расстрелянных сняли сапоги и, закрыв рогожкой, увезли на телеге. На взгляд Володи, получилось очень кинематографично, даже многопланово, особенно эта щемящая нота с уезжающей серым утром подводой, груженной людьми с босыми ногами. Если бы он снимал такое кино, он говорит, что поставил бы на уезд телеги музыку Вертинского: «Забросали их елками, закидали их грязью. И пошли под шумок толковать, что дано уж пора прекратить безобразия». Ну, я понимаю, на этот счет у многих будут совсем другие взгляды. Но сами подумайте, родился бы кинорежиссер Пазолини в СССР на исходе советской власти, стал бы он кинорежиссером? Думаю, вряд ли, ну или его путь в кино был бы страшно запутан, как и нашего героя. А потенциал требует выхода. Как, помню, говорил в девяностых годах один модный режиссер: «Я не понимаю, что это значит, не дают снимать. Нет пленки, камеры – рисуй карандашом». Вова карандашом рисовать не умеет, но ставить актуальные арт-акции у него получается. Конечно, хорошо, когда за это художественное произведение хорошо платят. Художникам нужно и детей кормить. Я просто уверен, что актуальное искусство стало той сферой, куда ушли не реализовавшиеся кинематографисты. Не берусь судить его работу в газете, у меня там до сих пор трудовая книжка. Хотя он уверен, что этот проект – некий соцарт. На мой взгляд, проект подорвался на мине буквально в самом начале, после того, как в него привлекли работать журналистами чернопиарщиков, которые поливали газетные листы толстым слоем своих словесных испражнений. То есть я понимаю, соцарт, как правило, должен быть жестким, но не липким и вонючим. На этом мы в профессиональном сотрудничестве разошлись. Тем более, что в течение долгого времени все деньги на газету шли через счета тех же чернопиарщиков. И когда защитник чернопиарщиков говорит о распиле Вовой партийных денег, боюсь, он не понимает, что даже деньги на печать газеты Вове приходилось выпрашивать именно у чернопиарщиков. Так продолжалось, пока Вова не открыл и не зарегистрировал отдельное предприятие. Только тогда он смог проститься с чернопиарщиками и отказаться от их специфических услуг. Расплачиваться пришлось потом, и трудно и больно, как вы знаете, переоценив происходящее. А может, это и случилась только для того, чтобы можно было сделать переоценку. Результатом этих переоценок всего происходящего стал такой вывод – не нужно ставить знака равенства между художниками соцарта и чернопиарщиками. Между ними есть принципиальная разница, когда на людей выливают ведра самого настоящего дерьма, это не искусство экстремальной формы, это уголовно наказуемая похабщина, оскорбление в самой грубой форме. Когда разжигают национальную рознь среди читателей, провоцируют панику во время эпидемии, это тоже такая же гадость, равнозначная ведру с дерьмом. Так что, по реке «Мораль» между художником соцарта и черным пиарщиком проходит самый серьезный водораздел, переходить который недопустимо. И еще одной Володиной акцией стал митинг «левых патриотов против ревизионистского КПРФ», под «Раммштайн» и «Гражданскую оборону». Может быть, вы скажите, и это плохо? Я думаю, вы так не скажете, искусство должно отражать общественные тенденции. У КПРФ, как мне кажется, нет перспектив в будущем, у Володи получилось показать это доходчиво, но без оскорблений. Ну а если вам не нравиться Володин соцарт, так дайте ему возможность снимать большое кино так, как он считает нужным. Малые формы, типа презентационные фильмы, да с такими-то учителями от Тарковского до Кустурицы у него получаются, никто пока не жаловался, значит и большая может получится. |
|
Добавить комментарий
 |
|
|
|
|
|
RE[2]: Владимир Довгаленко. Человек-артефакт, его соцарт |
|
|
|
