ТОП-НОВОСТИ
№3(162), март 2013 г.
Внутренний голос
Комментарии (95)
|
1 |
Рейтинг
Комментарии (323)
|
2 |
Теневой кабинет
Комментарии (2256)
|
3 |
Де-факто
Комментарии (110)
|
5 |
Персона
Комментарии (52)
|
6 |
Дикое поле
Комментарии (2211)
|
7 |
Бизнес-решения
Комментарии (142)
|
8 |
Корпоративные новости
Комментарии (49)
|
9 |
Люди&Деньги
Комментарии (76)
|
10 |
Рынки&компании
Комментарии (1430)
|
11 |
Школа
Комментарии (62)
|
13 |
Наблюдатель
Комментарии (256)
|
15 |
Теория&практика
Комментарии (616)
|
16 |
Де-факто
Комментарии (34)
|
17 |
Спорт-line
Комментарии (285)
|
18 |
Вопрос номера
Комментарии (27)
|
19 |
Открытия
Комментарии (113)
|
20 |
Кино культ
Комментарии (109)
|
21 |
Альбомы культ
Комментарии (115)
|
22 |
Сайт журнала "Общественное мнение" самые свежие новости Саратова. Читайте блоги ведущих журналистов города, комментарии к саратовским новостям, смотрите телепередачу "Общественное мнение".
|
Общественно-политический и экономический журнал, г. Саратов
Скажи-ка, дядя, ведь недаром?
Версия для печати
|
Сегодня смотрю Сеть в поисках сообщений о последних городских событиях и который раз удивляюсь историческим кружевам. Очень много ссылок на стихотворение Лермонтова 1830 года «Чума в Саратове». Ну, помните же, наверное: «Чума явилась в наш предел». Что интересно, тогдашняя чума была плодом художественного восприятия действительности молодым готом. Лермонтов в системе оценок нынешних молодых людей был первым русским готом.
На самом деле, вместо чумы в Саратове 1830 года случилась эпидемия холеры. Эпидемия холеры тоже не насморк, но все же не чума. Знакомые потомки саратовских врачей рассказывают, что у них дедушка-врач смеялся над пугалками насчет холеры и говорил: «Заразу эту кислотой нужно гасить, я в холерных бараках работал и не заболел, уксусом лечился».
Но я не об этом хочу поговорить, не об особенностях лечения холеры, а об исторической правде.
Где она?
Помню, в детстве на здании краеведческого музея висела мемориальная табличка примерно такого содержания: «В этом здании в 1830 году в Саратове гостил поэт Михаил Юрьевич Лермонтов».
Как рассказывали тогда экскурсоводы, гостил юный Михаил у своего дяди, героя Бородинской битвы Афанасия Столыпина, приехал на его свадьбу с местной красавицей Машей. А дом в дворцовом стиле, краеведческий музей, был домом отца невесты Маши, известного саратовского богача Устинова, как говорит книжка «Къ истории топографiи Саратова»: «давнишнего винного откупщика».
Говорят, на свадьбу собралось столько замечательных людей, сколько потом вряд ли видел город. Приехали друзья-однополчане, приехал даже первый русский партизан Денис Давыдов.
Вот можно предположить, что на каком-то предсвадебном мальчишнике, между бутылочками «Клико» и «Бургундского», когда «скатерть белая залита вином» (папа невесты – главный винный магнат региона), под затяжкой офицерского кальяна, юный Миша, слегка покачиваясь, спросил дядю Афанасия: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французам отдана была?»
А дядя, выпив с Денисом Давыдовым пред этим литруху водки, и отвечает племяшке: «Да, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя: богатыри — не вы!».
Честно говоря, вся эта история вызывает в моей душе необыкновенный патриотический подъем. Я рассказывал эту историю своему крестному сыну где-то в районе Ротонды. Нагло заявляя, что где-то тут их последняя пред свадьбой пьянка и проходила. На крестника эта история оказала тоже сильное впечатление. Удивительно, что эту историю в саратовских школах детям не рассказывают. Почему? Все дело в историках, между ними до сих пор нет окончательного вывода, поэтому и табличку убрали со стены, что эти события, как говорят, действительно имели место быть. Ведь у Лермонтова, помимо дяди Афанасия, было еще пять дядей, которые все были участниками той Отечественной войны.
Но мы, люди двадцать первого века, отягощенные знаниями о нелинейности времени дона Хуана, знаем: «Когда маг рассказывает историю и кидает шляпу, именно так все и происходит». То есть, когда я в районе Ротонды говорю крестнику: «А знаешь, Федя, что это за места, это места магические, даже мистические». Именно в этот момент юный Лермонтов и спрашивает дядю Афанасия: «Скажи-ка, дядя, ведь недаром?»
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|